Полицейский участок южного боро>>

Первые мили после Лондона Керк в захватывающей форме живописал Лесли о деревенском житье-бытье. Были тут и  воспоминания о рыбалке, на которой ему удавалось поймать удивительные экземпляры ( у того сома, МакКой, жаберные плавники были больше моих ладоней если сложить их вместе, точно тебе говорю. А тащили мы эту образину втроем, ей-ей не вру!) и рассказы про ночные лягушачьи концерты и о неистовом стрекоте кузнечиков на лугу разогретом полуденным зноем. Трудно было поверить, что этот столь далекий от всяких сантиментов мужчина, не способный даже походя приласкать уличную собаку, может так красочно описать свои детские воспоминания о луговых травах, о прозрачно-чистой воде в речке, где видны плавающие на дне рыбешки и о печеной в костре картофелине. При этом, его, кажется, не беспокоило, слушает ли его МакКой или просто дремлет под монотонное бормотание соседа.
Зато кэбмен неожиданно проявил солидарность и вскоре они уже с полным взаимопониманием обменивались то одной подробностью жизни в деревне, то другой, о чем-то спорили, с другим единодушно соглашались. Жаркая дискуссия между Керком и возницей разразилась когда их вполне мирный разговор о сельском образе жизни вдруг каким-то образом перекинулся на городские порядки и они вздумали обсуждать меры притеснения для извозчиков, не состоящих в профессиональных союзах.
Доказывая собственную правоту, они так увлеклись, что кучер перестал смотреть на дорогу, а Саймон едва ли не по пояс высунулся из салона и, обернувшись к водителю, сидящему сзади и сверху, кричал, заглушая топот копыт лошади, что тот рассуждает, как хапун и шкура.
- Тебе бы только сорвать с пассажира денежки, а о его безопасности не думаешь! Порядка никакого с такими, как ты, нету. Вы, индивидуалисты, вступаете в сговор с бандитами, завозите в темный переулок и грабите...
- А вы не грабите, что ли? - горячился кэбмен. - Уж какими поборами нас облагаете, так иным бандитам фору дадите. Почитай, каждую неделю пятую часть своих честно заработанных денег постовым отдаем, чтоб не штрафовали за ерунду всякую. То номер грязью заляпан, то привязываетесь к лицензии, дескать, просрочена или не так оформлена, то фонари на кабриолете не горят.
- А скажи, что не за дело штрафуем! Ну, скажи, должны фонари гореть или нет? Иметь лицензию должен? Вас, прохвостов, если не наказывать, совсем страх потеряете. Помнишь, два года назад банда кэбменов орудовала с Уатчепеле, грабили и убивали? Весь Скотленд-Ярд на ноги подняли...
- Ага, а ты мне скажи какие это кэбмены были? Их когда поймали, оказалось, что все давным-давно без документов работали. Но ведь работали же, работали? Стал-быть платили полиции, она на это дело глаза и закрывала. Вот теперь и думай, кто закон-то больше нарушает и кто нас толкает на преступление!
- А ну, стой, поганец! - вышел из себя, задетый за живое Керк и в сердцах треснул кулаком по крыше повозки. - Ты чего несешь? Зубы выбью за такие слова! Слышь, МакКой, какой разговор-то пошел? В кутузку его за такие речи определить надо.
Видимо струхнув, что действительно, перегнул палку, кучер прикусил язык, но поскольку выпустить пар когда один оппонент в форме призвал на помощь другого представлялось опасным, он просто выместил злость на лошаденке,  вытянув ее кнутом по спине.
Саймон для порядка еще повозмущался какое-то время, но поскольку дискутировать было больше не с кем, его монолог  вскоре заглох.

Отредактировано Саймон Керк (2016-02-15 21:00:20)

Пятница 15 августа 1899 года. Ночь.

Когда послышался треск и кабриолет тряхнуло, Керк сначала подумал, что под колесо попал камень и уже собрался попрекнуть водилу за неаккуратную езду, но тут ему стало не до разговоров. В очередной раз подскочившая повозка, заставила Саймона прикусить язык, причем, в самом буквальном смысле. Потом на него всем телом повалился Лесли, затем он - на МакКоя и прежде чем кэб, накренившись на правый борт замер, полицейский получил помимо распухшего языка еще и приличную шишку на лбу и здорово приложился о ручку двери локтем.
"- Это покушение", - внезапно прозвучало из уст напарника и Керк, хотя и счел нужным усомниться:
- Будет придумывать-то, какой дурак станет на пустой дороге шалить? - все-таки предусмотрительно полез в кобуру за пистолетом.
Поджарый, легкий, как олененок, МакКой выпрыгнул из завалившейся на бок повозки без всяких проблем, а тучному Саймону, который предпочитал рассматривать свою дородность, не иначе как солидность, пришлось, выбираясь наружу, изрядно покряхтеть.
Вокруг просевшего кэб уже суетился извозчик. Он и объявил, что причиной остановки стало треснувшее колесо.
- Раззява, - не удержался Керк, пряча оружие. - "Колесо подломилось", - передразнил он, растерявшего всю свою уверенность, мужика. - Куда смотрел-то, дубина стоеросовая? Привык, понимаешь, по брусчатке лондонской гонять. А тут тебе не город, мостовых не проложили. За дорогой следить нужно было как следует, не фраеров каких-нибудь везешь, представителей закона.
Кучер не ответил, но по всему выходило, что завязли они крепко. Стали думать, что делать дальше. До деревни оставалось мили две, но доехать теперь им было не на чем и когда мужик понял, что констебли (во всяком случае, МакКой) решили добираться пешком, чуть не обделался со страху. Керк вообще-то тоже не горел желанием тащится ночной дорогой черт знает сколько, но и оставаться здесь посчитал не лучшим вариантом. МакКой хоть и молодой, да прыткий и не робкого десятка, на кладбище вон готов был даже в могилу заглянуть, когда у Саймона поджилки тряслись. А с этим... еще не известно, чего он удумать может. Возьмет, да и прибьет, тем более, что Керк грозился его в кутузку упечь.
- Обойдется, - огрызнулся Саймон в ответ на предложение МакКоя подождать пока он сходит в деревню и пришлет оттуда подмогу. - Боится, так пусть с нами идет, ничего с его коляской не случится, а я не нянька и в охранники ему тоже не нанимался.
Вроде бы, на этом вопрос можно было закрыть, но кэбмену такой расклад понравился еще меньше и минут двадцать он пытался доказывать, что, мол, лошадь... вещи... кабриолет... а вдруг разбойники... а ну как заблудятся... в болоте утопнут...
Но Керк стоял на своем твердо и в результате все трое, с разной степенью охоты, отправились в путь. Впереди МакКой, следом за ним Саймон, замыкающим, обиженно сопя и бормоча под нос не то ругательства, не то жалобы, плелся вместе со своей лошадью, кучер.
Помимо багажа, Керк и Лесли несли по фонарю, снятого с повозки и этот тусклый свет, хоть и разгонял темноту на дороге, зато за пределами освещенного круга, делал ее еще гуще, вызывая чувство безотчетного страха. Керку казалось, что из густых зарослей за ними следят чьи-то глаза, кто-то незримый и опасный преследует их, прячась за деревьями, а странные звуки и шорохи заставляли его то и дело вздрагивать и в испуге оглядываться по сторонам.
Над головой шумели кроны деревьев, лягушачий концерт давно остался где-то позади и смолк, гнетущую тишину нарушали лишь шаги трех мужчин да беспокойное всхрапывание испуганной лошаденки.
Внезапно, буквально в нескольких шагах кто-то страшно и протяжно взвыл. Споткнувшись, чертыхнулся Керк, лошадь заржала, дернула мордой и вырвав из рук своего хозяина поводья, метнулась в гущу зарослей. Видимо, не отдавая себе отчета, мужик бросился за ней, а Керк завопил в стремительно удаляющуюся спину:
- Стой, идиот! Куда? Назад!
Они с МакКоем замерли, вслушиваясь не раздастся ли откуда-нибудь крик о помощи или шаги возвращающегося попутчика, но прошло несколько минут, а вокруг стояла мертвая тишина. Саймон, у которого уже от напряженного вглядывания в темень, в глазах мельтешили черные "мушки", повернулся к напарнику, чтобы спросить, что теперь делать, вдруг почувствовал как каска приподнялась на волосах вставших дыбом.
В призрачном свете луны, только что пробившейся сквозь облака, он увидел кусок болота, а прямо посреди него, между коряг застыло... нечто.
Возможно, причудливо сплетенные гнилые стволы мертвых деревьев создали так напугавший констебля образ или то была забежавшая в эту часть болота одичавшая огромная собака, но когда с губ Керка сорвалось:
- Лесли, гляди, - это был даже не шепот, а полу-задушенный, полный дикого ужаса, хрип.

Керк мгновенно вспотел так, что лицо его стало похоже на лицо человека только что принявшего душ. Сотни комаров, роящихся вокруг, в миг облепили влажную кожу щек, лба, присосались к губам и уютно расположились на подбородке, превращая лицо Саймона в жутковатую маску, покрытую, словно оспинами белесыми вздутиями и капельками засохшей крови. Но все внимание Керка сосредоточилось на странном силуэте с размытыми в темноте очертаниями, который мог принадлежать и самой обычной животине, вроде волка, кабана или собаки, так и порождению адова тартара, к чему, благодаря окружающей обстановке и напряженности момента, все больше склонялся полицейский. Духу, достать из кобуры оружие, как это сделал Лесли, не говоря уже о том, чтобы попытаться убить зловещую тварь, у Керка не нашлось. Он лишь молча стоял, приросший к месту и выпученными глазами следил за действиями напарника. Он бы побился о любой заклад, доказывая реальность возникшего перед их глазами монстра, но когда усталые веки на секунду смежились, а затем открылись вновь, болото оказалось пустынным и безжизненным, если не считать Керка, потеющего от ужаса и МакКоя, который, кажется не растерял и крупицы присутствия духа.
Парень вертел головой, его беспокоила судьба пропавшего вместе со своей лошадью извозчика, а Саймон все стоял соляным столбом, не в силах отвести взгляда от того места где им только что привиделась кошмарная химера и боялся шевельнуться - не дай бог, опять появиться!
Зычный окрик Лесли разорвал вселяющую жуть окрестную тишину и от него сразу сделалось как-то спокойней, все-таки, что не говори, а уверенный человеческий голос обладает удивительным свойством возвращать способность владеть собой.
- Да не ори ты...ик... МакКой, - всхрапнул, судорожно икая, Керк и отер тыльной стороной ладони мокрый от пота лоб. - Он уж аверное, к дороге вы...ик...брался. Ну, брат, натер...ик...пелся я страху, врагу не пожела...ик...ю. А ты молодец...
И вдруг откуда-то издалека донесся отголосок то ли чьего-то крика о помощи, то ли то снова завыло дикое чудовище. Керк аж присел, но тут же, поддаваясь еще большей панике, схватил Лесли за рукав кителя.
- Ты не вздумай, МакКой! Слышь, не чуди! - То, что бесстрашный парень кинется искать дурака-кэбмена, а Саймону придется идти с ним, вызвало у него новую волну переполоха. - Нам его ни почем не найти. И его не сыщем и сами сгинем в этих болотах. Давай лучше в деревню скорей двигать, там местных поднимем, они-то хоть знают здешние места, а нам лучше не соваться. Черт ногу сломает в этом лесу, топи кругом, темень, да еще...ик...зверье разное. Сам же видел чудище болотное. Пошли, Лесли, - умоляюще законючил Керк. - Пойдем скорей до деревни. Увидишь, пользы больше будет, а мы с тобой только время впустую потеряем!
Снова раздался жалобный, полный мучительной тоски плач или скулёж, но на сей раз совершенно с другой стороны чем первый, тот, который они приняли за зов ямщика.
- К чертям собачьим, МакКой! - Не колеблясь, заявил Саймон, подхватывая с земли уроненную до этого дорожную сумку. - Поступай, как знаешь, а я - в деревню. Пусть они вас, остолопов, потом до утра разыскивают, сами напросились. Ну, кучер-то - понятно, дурак необразованный, с него и взятки гладки, но ты-то, МакКой, понимать должен, что не зная броду, не лезут в воду. Так, что, идешь или нет?
Независимо от решения молодого напарника, Керк твердо был намерен идти к людям. Как не страшно, а преодолеть чуть меньше пары миль по его разумению выходило всяко лучше, чем бродить по болоту в темноте вырви-глаз, рискуя заблудиться, и это в самом выигрышном случае.

Отредактировано Саймон Керк (2016-02-21 17:43:45)